Сексуальное рабство как цель и следствие торговли людьми

Или все-таки сексуализированное? Наши партнёры, в частности, Центр оказания помощи пережившим сексуализированное насилие «Сестры», убеждены, что между этими двумя терминами есть принципиальная разница: слово «сексуальное» ассоциируется с удовлетворением влечения, сексуальной потребности, в то время как «насилие» (как и «рабство») продиктовано стремлением к власти и установлению контроля над человеком.

«Насилие не имеет ничего общего с сексом, это преступление против воли другого человека». Принуждение жертв торговли людьми к оказанию сексуальных услуг – одна из самых жестоких и циничных форм эксплуатации, говорят, вечная как мир, но от этого не менее бесчеловечная. Аргументы насчёт «добровольного согласия» и «лёгких денег» могут звучать убедительно для клиентов, но лишь потому, что они предпочитают не задумываться о физических, психологических и эмоциональных травмах людей, обращённых ими в предмет потребления.

Нет, мы не подменяем понятия коммерческой проституции и торговли людьми, для которой характерны все её элементы (действие – перемещение, получение и удержание жертв; средства – обман, принуждение, злоупотребление уязвимостью; и цель – эксплуатация и извлечение криминального дохода). И как бы ни относились разные страны к проституции (криминализация, легализация или признание административным правонарушением), чаще всего в эту сферу деятельности вовлекаются девочки и мальчики, не достигшие 18 лет, что само по себе является противоправным. Дети составляют более трети всех выявленных жертв торговли людьми, причём в 51 % случаев соучастниками в совершении преступления оказываются родители (14,7 %), близкие родственники или знакомые (37,4 %), ссылка на данные: https://publications.iom.int/system/files/pdf/PUB2023-021-EL-From-Evidence-to-Action_0_0.pdf .

В большинстве случаев жертвами становятся девочки (30,3 %) и молодые женщины, но это вовсе не исключает сексуализированной эксплуатации мальчиков (7,3 процентов выявленных жертв) и мужчин. По данным Международной организации по миграции, чем ниже уровень образования, тем выше вероятность стать жертвой торговли людьми в детстве.
Интересны показатели ситуации в региональном измерении: 37.3 % жертв торговли людьми в целях сексуализированной эксплуатации были вывезены из Европы и Центральной Азии. Большинство же оставались в своей стране.

Сексуализированная эксплуатация сказывается самым пагубным образом на здоровье пострадавших– это и глубокие физические травмы, и заболевания, передающиеся половым путём, посттравматические синдромы, депрессии, склонность к суициду, отставание в развитии, если речь идёт о детях, нарушения репродуктивного здоровья, проблемы социализации после освобождения и получения помощи. При этом сами формы эксплуатации могут быть разнообразными – принуждение к оказанию услуг без отдыха, права выбора клиента и применения средств контрацепции, насилие и причинение физической боли, «подсаживание» на алкогольную и наркотическую зависимость, принуждение к абортам или к вынашиванию детей «на продажу», производство детской порнографии и детский секс-туризм (поездки в страны с менее строгими законами с целью получения от местных детей сексуальных услуг), извлечение яйцеклеток – эти формы стали «традиционными», а параллельно развиваются новые формы с применением ИКТ – вебкамминг, трэш-стрим и др. Впрочем, информационно-коммуникационные технологии применяются преступниками на всех этапах, начиная с поиска потенциальной жертвы, вербовки, рекламы предоставляемых услуг, общения с клиентами и заканчивая контролем за поведением жертв.

Ни легализация, ни криминализация коммерческих сексуальных услуг не защищают жертв торговли людьми на сто процентов, хотя Конвенция Совета Европы, например, обязывает её участников «рассмотреть возможность …признать в качестве уголовно наказуемого деяния …пользование услугами лица, составляющими предмет эксплуатации…, когда данное лицо заведомо является жертвой торговли людьми». Иными словами, клиент может быть признан преступником, если он пользуется сексуальными услугами лица, заранее зная, что перед ним жертва торговли людьми. Но кто же признается?

Однако есть и иные подходы к проблеме. В Швеции, например, считают более эффективными меры по сокращению спроса на сексуальные услуги, а именно введённый шведами запрет на приобретение сексуальных услуг. С 1999 года страна является своего рода «пионером» в криминализации клиентов, то есть лиц, фактически стимулирующих и спонсирующих развитие рынка секс-услуг. На наш взгляд, шведская модель имеет этическое воздействие и постепенно перенимается другими европейскими странами, где проституция как таковая остаётся не запрещённой, и лица, занятые в этой сфере, не преследуются. При этом криминализация клиента – это не одиночная мера, она сопровождается программами помощи лицам, стремящимся прекратить занятие проституцией, предложениями на рынке труда, образовательными инициативами и т.п.

По шведскому пути, хотя и с некоторыми нюансами, пошли законодатели Израиля, Норвегии, Исландии, Канады, Ирландии, Северной Ирландии, и Франции. Задумываются о шведском примере и в Нидерландах. А что же клиенты? В Исландии закон о запрете приобретения сексуальных услуг поддержали 70 процентов населения. В Швеции – 79 процентов женщин и 60 процентов мужчин. Разумеется, есть и противники, есть и те, кто требует более убедительных доказательств того, что модель ведёт не только к сокращению проституции, но и снижению случаев торговли людьми.

Во многих странах ведётся работа по противодействию детскому секс-туризму, в неё вовлечены туроператоры и сотрудники аэропортов – на них ориентированы программы повышения осведомлённости о противозаконности этого явления и ответственности за участие в секс-туризме. Аналогичные программы созданы для студентов, собирающихся провести каникулы за рубежом. И всё же, несмотря на все усилия, проблема сексуализированной эксплуатации остаётся актуальной в большей части стран. А что же в России?

С 2010 по 2021 год количество преступлений сексуального характера против детей выросло на 44 процента. Причём около 90 % таких преступлений совершается в доме жертвы или с участием хорошо знакомого жертве лица или родственника. Считайте, что это прелюдия к вовлечению ребёнка в коммерческую проституцию или спусковой механизм, приводящий его под контроль преступников. Именно так описывают свою предысторию взрослые жертвы торговли людьми. Меры в области защиты прав ребёнка принимаются на законодательном уровне, также в этом направлении работают некоммерческие организации. Например, можем поделиться пособием «Профилактика вовлечения детей в сексуальную эксплуатацию и торговлю людьми онлайн», по ссылке: https://ngostellit.ru/publications-page/.

Торговля людьми в целях сексуализированной эксплуатации, как и в любой иной сфере принуждения – это глубокая социальная проблема, порождаемая бедностью, домашним и гендерным насилием, дискриминацией, коррупцией, теневой экономикой и многими другими факторами, и решать её можно только комплексно, отдавая приоритет правам и законным интересам её жертв. Их гипотетическое согласие на эксплуатацию не имеет ровно никакого значения и не делает преступление менее тяжким, если оно совершалось с применением обмана, злоупотребления уязвимым положением, мошенничества и прочих средств принуждения. А уж о согласии ребёнка на эксплуатацию, любую, нечего и говорить.

Как бы там ни было, лица, пережившие сексуализированное насилие и торговлю людьми, остро нуждаются в помощи со стороны специалистов – психологов, психотерапевтов, сексологов, юристов. Помощь нужна и со стороны социальных служб, от которых зачастую прямо зависит успех или провал реабилитации и реинтеграции людей, которым приходится с нуля выстраивать новую жизнь. Многое требуется от ближайшего окружения – понимание, поддержка и защита вместо стигматизации и устыжения. Это лишь часть усилий по искоренению торговли людьми, но часть очень важная. Женщины и дети остаются в уязвимом положении, до сих пор нередки случаи возвращения тех, кого удалось спасти, вновь под контроль преступников. Значит, недорабатываем.